Верный обманщик - Страница 40

И все-таки кто же прислал анонимное письмо? Стюарт ломал голову над этим вопросом с самого утра, но так и не пришел к определенным выводам. Летиция? Пожалуй, она способна на такую подлость. Однако он сомневался, что Летиция ограничилась бы простым письмом, не приложив к нему неоспоримых доказательств. Она слишком скрупулезный человек, предпочитающий действовать наверняка. Если бы нанятый ею детектив раскопал пикантные факты про Ариэль, он предоставил бы Летиции соответствующие документы. А в письме содержались лишь голословные утверждения. Но тогда кто же это сделал? Ведь у него, Стюарта, кажется, нет врагов, желающих разрушить его покой. Может, это сделал кто-то из женщин, метящих на место его очередной жены? Но таковых тоже не имелось, хотя бы потому, что женщины его круга не особо верили в его окончательный разрыв с Петицией, а он, Стюарт, никогда не раздавал авансов молодым незамужним леди.

А может, я ищу не в том направлении? — внезапно озарило Стюарта. В самом деле, почему он перебирает только свой круг знакомых? Более вероятно, что автором анонимного послания является кто-то из знакомых Ариэль. Тем более что письмо прислано из Бостона! Вначале Стюарт не придал значения почтовому штемпелю, посчитав это нехитрой уловкой, нацеленной на то, чтобы сбить его со следа. Но теперь ему пришло в голову, что, возможно, адресантом действительно является американец. Или американка. Женщина, позавидовавшая нынешнему положению Ариэль. Знакомая, коллега по работе, соседка, подруга… Вариантов море. И вряд ли он найдет правильный без помощи Ариэль. Потому что только Ариэль знает, кому она рассказывала про свои проблемы. Он поговорит с ней, и тогда они наймут частного детектива и попытаются выявить автора анонимного письма.

Постояв еще немного на берегу и выкурив пару сигарет, чтобы успокоиться, Стюарт быстро зашагал к дому.

Он нашел Ариэль в танцевальном зале — огромном помещении, в котором было целых семь высоких окон. Они были задрапированы нежноголубым штофом, прекрасно гармонирующим с белыми стенами, украшенными позолотой. На противоположной окнам стене были сделаны зеркальные окна. В простенках между настоящими и зеркальными окнами располагались зеркала в позолоченных рамах. С потолка, расписанного в технике гризайль, свисали три огромные люстры с хрустальными подвесками. С трех сторон по верху помещения шли мраморные хоры для музыкантов. Сейчас эта самая галерея была украшена гирляндами из белых хризантем, кремовых роз и розовых гвоздик. За размещением гирлянд, а также за расстановкой канделябров со свечами и наблюдала в данный момент Ариэль, указывая слугам, куда, как и что поставить и развесить.

— Где ты бродишь, Стюарт? — мягко упрекнула она его. — В доме столько работы, а тебя нет целый день!

— Я ездил на комбинат, — солгал он, — нужно было уладить одну небольшую проблемку. Однако я вижу, что ты и без меня прекрасно со всем справилась. В чем я, честно говоря, ни минуты не сомневался.

Он посмотрел на нее взглядом, в котором читалось столько нежности, любви и восхищения, что Ариэль залилась краской по самые уши.

— Не преувеличивай, Стюарт, — смущенно пробормотала она. — Здесь гораздо больше заслуги твоей бабушки, а не моей.

— Может быть, но сейчас я ее здесь не вижу.

— Я отправила ее отдохнуть. Не следует слишком утомлять ее перед таким важным днем.

— Согласен. Да, а что же музыканты? Они уже приехали?

— Час назад. Они распаковали багаж и сейчас отдыхают перед репетицией.

— Где ты их разместила?

— В левом крыле, в пяти гостевых комнатах, что были отремонтированы в прошлом году. Мне кажется, это подходящие апартаменты, потому что они имеют прямой выход на хоры. Я правильно сделала?

— Разумеется, моя мудрая хозяюшка.

— Не называй меня так, Стюарт.

— Почему?

— Потому что… потому что хозяйка этого дома не я, а твоя бабушка, — с легкой запинкой ответила Ариэль.

Стюарт посмотрел на нее пристальным, вопрошающим взглядом, не выдержав который Ариэль отвела глаза.

— Ты так думаешь? — спросил он. — А вот бабушка, насколько я знаю, считает иначе!

— Мне бы не хотелось ущемлять ее права.

— А ты их и не ущемляешь, — убежденно возразил Стюарт. — Ее права были ущемлены, когда здесь жила Летиция. Она постоянно подчеркивала, что она здесь главная, а не кто-то еще. Летиция делала это вроде бы ненавязчиво, в мягкой, уважительной форме, но суть дела от этого не менялась.

— И в чем же это выражалось?

— Ну, например, в том, что Летиция попросила, чтобы бабушка не принимала на работу слуг без согласования с ней. А также не составляла без совета с ней праздничные меню. Казалось бы, сущие мелочи, но для пожилых людей очень тяжело чувствовать, что им не доверяют, считают, что они уже выжили из ума и не в состоянии принимать верные решения.

— Тем не менее твоя бабушка хорошо относилась к Летиции.

— А к тебе она относится еще лучше! И не только она, но и все слуги, все наши работники. Ты сумела очаровать даже нашего чопорного дворецкого Паркера. И это притом, что он всю свою жизнь ратовал за чистоту дворянкой крови и осуждал так называемые мезальянсы!

— Да, наш Паркинс еще больший сноб, чем многие аристократы, — рассмеялась Ариэль. — И меня очень удивляет, что он смирился с твоей женитьбой на мне.

— Потому что ты такая хорошая, что тебя нельзя не любить.

— Стюарт! Перестань, пожалуйста. Я не понимаю, к чему ты мне все это говоришь.

Он взял ее за плечи и с нежностью посмотрел в глаза.